Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки»

Модели земледельческих орудий как один из инструментов усовершенствования земледелия России в 1800–1860 годах

Иван Иванович Воронов — 2024-12-04

В начале XIX века сельское хозяйство Российской империи нуждалось в серьезных преобразованиях, а производство земледельческих машин находилось в зачаточном состоянии. Проводником идей по улучшению сельского хозяйства стало Вольное экономическое общество к поощрению в России земледелия и домостроительства. В 1833 году по инициативе главы вышеозначенного общества Н.С. Мордвинова был учрежден Комитет об усовершенствовании земледелия в России. В числе рекомендаций Комитета фигурировала и организация производства сельскохозяйственных машин. Вольное экономическое общество уже в 1828 году открыло мастерскую по производству моделей и машин, а в 1835 году Комитет предложил создать мастерскую для изготовления земледельческих орудий при Технологическом институте. Вскоре было налажено и производство их моделей. В 1837 году было учреждено Министерство государственных имуществ, среди основных функций которого значилось и управление сельским хозяйством. Названное ведомство стало главным покупателем моделей, а ключевым их производителем выступил Технологический институт. При губернских палатах государственных имуществ Министерство государственных имуществ открыло музеи, где были представлены земледельческие машины. Основные заказы сельскохозяйственного ведомства вскоре были выполнены, и уже к 1845 году заводы, производившие сельскохозяйственную технику, сделали работу модельных мастерских нерентабельной. После отмены крепостного права контроль над государственными крестьянами, как и бóльшая часть моделей земледельческих орудий, перешел к Министерству внутренних дел. Для демонстрации лучших экспонатов был создан музей Министерства государственных имуществ.

Просветительская работа по усилению кооперации на селе в Центральном Нечерноземье (1921–1925 годы)

Юрий Арсенович Реент — 2024-12-04

В статье рассматривается опыт агитационно-массового воздействия на организацию аграрного производства в целом и сельской кооперации в частности в условиях перехода к новой экономической политике советского государства. Объектом исследования выступают общественно-политические отношения, складывавшиеся в процессе развития сельской кооперации ряда регионов Центральной России, предметом – организационные и нормативные решения советских партийных и общественных органов, нацеленные на активизацию производственной деятельности как единоличных крестьянских хозяйств, так и низовых структур сельскохозяйственных товариществ, артелей, коммун. Цель настоящей статьи заключается в выявлении специфики происходивших процессов, восполнении пробелов исторического освещения данного вопроса, а также определении форм, в которых осуществлялась эта работа. В частности, анализируются способы и характер воздействия на население с целью ликвидации общей неграмотности, организации политического образования, сельскохозяйственного просвещения, кооперативной агитации и пропаганды. Акцент в исследовании сделан на освещении такой формы кооперативной агитпропаганды, как сельскохозяйственные выставки. Актуальность работы определяется возрастающим научным и практическим интересом к опыту восстановления российской деревни после Гражданской войны. Новизна состоит в широком привлечении ранее не опубликованных архивных документов и малоизученных источников. Выводы, сделанные в статье, свидетельствуют о том, что кооперативно-аграрная агитационно-пропагандистская работа в 1921–1925 годах сыграла позитивную роль в становлении и укреплении кооперации на селе, однако ее содержание зачастую было далеко от реальных интересов крестьянских масс. Изучение опыта реанимации кооперативных процессов на селе в условиях ужесточения международных санкций может иметь большое научное и практическое значение. Сочетание агитационно-массовой работы с реальной материально-финансовой поддержкой может стать действенным аргументом для закрепления населения в сельской местности и развития производственных форм кооперации.

Эстонский союз участников Освободительной войны в 1929–1934 годах

Максим Смирнов — 2024-12-04

Эстонский союз участников Освободительной войны (более известный как движение «вапсов») действовал в политическом поле первой Эстонской Республики в 1929–1934 годах. Данное движение было реакционным, занималось активной критикой действующей власти и продвигало различные националистические идеи. В ходе государственного переворота 1934 года движение было ликвидировано и обвинено в подготовке фашистского восстания для захвата власти в стране. В результате за «вапсами» плотно закрепилась репутация «эстонских нацистов», однако с 90-х годов ХХ века данная точка зрения подвергается сомнению, прежде всего со стороны эстонских историков. Настоящая статья рассматривает условия возникновения и деятельность Эстонского союза участников Освободительной войны в контексте степени его радикальности и схожести с фашистскими движениями эпохи. Изучаются структура организации и принцип управления ею, представления «вапсов» об общественном устройстве и «идеальном» государстве, роли религии, их отношение к другим национальностям и государствам, марксистскому и фашистскому движениям. По мнению автора, традиционно принятая в советской историографии классификация «вапсов» как «эстонских нацистов» ошибочна ввиду наличия серьезных различий между основными идеологическими тезисами движения и фашистской идеологией рассматриваемого периода как Италии и Германии, так и региональных соседей. В частности, автором выделены следующие ключевые отличия движения от других фашистских партий Европы характеризуемого временного отрезка: отсутствие явно выраженных авторитарных идей и «фюрерпринципа» в организации, а также антипатии к другим нациям и агрессивных внешнеполитических амбиций.

Изменение отношения крестьянских сообществ Архангельской губернии к монастырям в начале XX века

Яна Эдуардовна Харитонова — 2024-12-04

Распад патриархального быта деревни, усугубившийся на рубеже XIX–ХХ веков, вызвал трансформацию религиозных представлений крестьянства. Установление в дальнейшем советской власти ускорило изменение положения православного духовенства, приходов и монастырей. В статье рассматриваются причины этого процесса, обусловленного экономическими, политическими и внутрицерковными переменами в жизни российского общества. Исследуются последствия произошедших перемен в религиозных настроениях крестьян – снижение авторитета духовенства, отделение церковной жизни от жизни крестьянской общины, секуляризация крестьянского сознания, что способствовало претензиям местных жителей на владение имуществом монастырских корпораций. На примере случаев в Онежском Крестном, Михайло-Архангельском, Кожеозерском, Красногорском, Трифоно-Печенгском мужских и Холмогорском женском монастырях характеризуется тенденция разорения обителей местными жителями в 1917–1918 годах. Крестьяне оправдывали себя тем, что в силу декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» имеют право отбирать у монастырей землю и имущество. Автор приходит к выводу, что факты бесчинств со стороны местного населения по отношению к северным монастырям фиксировались задолго до революционных событий 1917 года. Некоторым обителям в начале XX века требовались полицейская охрана или защита волостных властей. После окончания иностранной интервенции и изгнания белогвардейцев все архангельские монастыри были закрыты. В дальнейшем место обителей заняли подконтрольные советской власти сельскохозяйственные коммуны и артели из местных жителей, монашествующие при этом были распущены. Научная значимость статьи заключается в расширении представления о причинах изменения религиозного мировоззрения крестьян и освещении наиболее ярких фактов взаимодействия северных обителей и крестьянства в рассматриваемый период. Результаты исследования могут восполнить имеющиеся региональные информационные пробелы в истории взаимодействия северных монастырей с местным населением в начале XX века, а также помочь в понимании выстраивания отношений между возрождающимися северными монастырями и местным населением в настоящее время.

Численность служилых людей и казаков в период освоения Северо-Востока Азии в XVII – начале ХХ века

Алексей Сергеевич Чертков — 2024-12-04

В статье анализируется численный состав служилых людей и казаков, находившихся на службе в различных городах Северо-Востока Азии на протяжении XVII – начала ХХ века. Данный анализ позволяет судить о предпринимаемых Московским правительством и администрацией Якутской области, воеводами и атаманами казачьего полка мерах по регулированию численности служилых людей и казаков в зависимости от первоочередных задач, которые решало феодальное государство в регионе: присоединение территории, осуществление ясачной политики, полицейского надзора над ссыльными, хозяйственное освоение края. В работе показано, что важнейшими факторами выделения из состава якутских казаков специальных отрядов стали продвижение в 1630–1650-х годах русских людей в устья арктических рек, впадающих в Северный Ледовитый океан, и их выход к Охотскому морю и побережью Камчатки. Автор на основе архивных источников прослеживает динамику штатной численности каждой из 5 команд, входивших в состав Якутского пешего городового казачьего полка; обращает внимание на правительственные установления, согласно которым определялись состав, численность и особенности несения службы казачьих сотен в местах расположения команд, казачьих укреплений, постов и перевозов. По мнению автора, процесс размывания сословных перегородок замкнутого казачьего сословия в крае начался во второй половине XVIII века, когда из-за хронической неукомплектованности казачьих сотен было разрешено принимать на службу представителей любых сословий, в т. ч. местных народов – новокрещенных людей, «знающих по-русски». Вопреки общепринятому мнению в статье доказывается, что охотские и камчатские команды формировались из числа якутских казаков вплоть до начала XX века.

Международное, межкультурное и глобальное измерения интернационализации высшего образования: социально-философский подход

Оксана Александровна Береговая — 2024-12-04

Тема интернационализации высшего образования получила широкое освещение в последние годы в связи с начавшимися его демократизацией, массовизацией, либерализацией и необходимостью выхода стран в мировое образовательное пространство. Интернационализация высшего образования выступает ведущим трендом в развитии глобальных процессов. Статья посвящена методологическим вопросам изучения данного явления. Интернационализация высшего образования в современных условиях рассматривается в трех измерениях – международном, межкультурном и глобальном – на примерах институционального взаимодействия национальных систем образования, образовательных организаций и участников образовательных отношений. На основе существующих точек зрения предлагается новый методологический подход – комплексное представление интернационализации высшего образования в рамках социальной философии. Последняя позволяет увязать разные аспекты явления и синтезировать наиболее общие и целостные представления. С учетом проведенного анализа интернационализация высшего образования определяется как целенаправленный процесс взаимодействия национальных систем образования на глобальном, международном и межкультурном уровнях с учетом институционального, организационного и межличностного компонентов. Основным выводом статьи служит мысль о том, что интернационализация представляет собой сложное явление и в современных условиях приобрела противоречивый характер. С одной стороны, она рассматривается как стимул для развития национальных систем образования, роли университетов и мотивации обучающихся, а с другой – порождает неравенство в образовании, доминирование одних систем образования над другими, усиление влияния английского языка. Перед российским образованием стоит следующая задача: создать привлекательные возможности для абитуриентов из-за рубежа, учитывая в первую очередь национальные интересы и потребности отечественной системы высшего образования. В статье определены перспективы дальнейшего изучения интернационализации.

Феноменология восприятия виртуальной реальности

Оксана Игоревна Елхова — 2024-12-04

Статья посвящена феноменологии восприятия виртуальной реальности, которая понимается как временно расположенное в бытии «сущее». Подчеркивается, что виртуальная реальность возникает только в момент самораскрытия бытия «сущему» – в результате взаимодействия человека с технологиями, создающими сенсорные впечатления. Анализируется текущее состояние технологий виртуальной реальности, ограничивающихся в основном звуком, видео и тактильными ощущениями. Препятствием для широкого распространения технологий симуляции запаха и вкуса в виртуальной реальности является проблема безопасности пользователя. Акцентируется внимание на том, что в будущем развитие цифровизации вкуса и запаха позволит вовлечь все экстерорецептивные ощущения, делая виртуальный опыт более реалистичным. Автор отмечает новаторские разработки в этом направлении. В виртуальной реальности физическое тело продолжает оставаться всегда значимым, играет важную роль в виртуальном восприятии. Несмотря на значительные достижения в области виртуальных технологий, восприятие пользователя в виртуальной реальности остается тесно связанным с физическим телом благодаря активной вестибулярной системе и сложной системе проприоцепции. Экстраполяция теории полевого поведения на сферу виртуального, произведенная автором статьи, дает начало перспективному направлению исследований, связанных с феноменологией восприятия в виртуальной реальности, анализом взаимодействия между пользователями, виртуальными объектами и самой виртуальной средой. В работе представлена авторская концепция полевого поведения человека в виртуальной реальности, где выделяются полевая интерференция реального и виртуального, суперпозиция реальных и виртуальных компонентов в восприятии человеком виртуальной реальности, объединяемых человеческим мозгом в единое восприятие.

Интерпретация свободы в философии марксизма: к вопросу об исторической преемственности

Павел Андреевич Мишагин — 2024-12-04

Авторы обращаются к интерпретации свободы в марксизме, рассматривая ее как момент смены исторической парадигмы в понимании данного феномена. В связи с этим марксистское видение свободы сопоставляется с предшествующей ей версией, предлагаемой немецким классическим идеализмом. Если в немецком классическом идеализме, в частности у И. Канта, свобода обусловлена изначальным устройством человеческого разума, т. е. выступает правом разума и носит исключительно духовный характер, то марксизм раскрывает ее предметный модус: предметно-преобразующая деятельность, будучи проявлением свободы, вовлекает человека в отношения с природой. Обработанные предметы становятся медиаторами между обществом и природой, свобода реализуется во взаимном созидании субъекта и объекта. Процесс выделения социальных субъекта и объекта приводит к трактовке свободы как социального созидания. Немецкий идеализм понимает человека как свободного и не допускает социальных предпосылок свободы, в то время как марксисты, напротив, видят условием свободы социальную коммуникацию, на основании чего происходит идентификация субъекта свободы. В качестве такового выступает социально-исторически детерминированный человек как конкретное, действительное и чувственное существо. Новым этапом становится рассмотрение социально-биологических и предметно-материальных оснований свободы, что позволяет усмотреть античные предпосылки марксисткой идеи свободы. Это подтверждает версию П. Критчли (2001), согласно которой марксизм наследует греко-германский концепт рациональной свободы. Несмотря на все различия, авторы приходят к выводу, что марксистский подход к проблеме свободы во многом продолжает линию немецкого трансцендентализма. В обеих системах свобода анализируется в аспекте всеобщности, мыслится как способ самоопределения человека и условие реализации его сущностных характеристик, как преодоление его биологических свойств и форма независимости от материального мира. В обеих традициях прослеживается диалектика свободы и необходимости: в марксизме труд есть подлинное проявление свободы и вечная естественная необходимость, для Канта же сущностные свойства человека, в т. ч. мораль, с необходимостью предполагают его свободу.

Человек в эпоху антропоцена: постантропоцентрический горизонт

Ольга Ивановна Ставцева — 2024-12-04

В статье речь идет о понимании человека в эпоху антропоцена. Рассматриваются идеи Э. Бинчик, А. Черы, Юка Хуэя, а также идеи постгуманистов. Антропоцен определяется как современная геологическая эпоха, в которой основной силой, воздействующей на биосферу, становится техника, причем ее воздействие так масштабно, что ставит под угрозу привычное существование системы, и, возможно, планетарной. Осмысление того, что человек не вполне в силах повлиять на эти деструктивные процессы, приводит к «апатии и меланхолии антропоцена» (термин Э. Бинчик) и делает постантропоцентрические идеи, развиваемые в философском дискурсе в ХХ–ХХI веках, более значимыми. Антропоцен можно понимать и как техноцен, т. е. эпоху, когда природная среда полностью заменена технической. Поскольку техника – творение рук человека, ставится вопрос об ответственности человека как вида перед природой. Тема ответственности не является новой для осмысления экологических проблем и экологической этики ХХ века. Г. Йонас формулирует принцип ответственности как основной для деятельности человека, вместе с тем определяет ответственность как тотальную и непрерывную. Эти качества вызывают критику у современных авторов, поскольку могут привести к господству и управлению, а не к заботе и попечению как принципам деятельности. Постантропоцентрические представления о человеке и мире могут вывести человечество из кризиса антропоцена. Постантропоцентризм состоит в признании того, что человек не автономен по отношению к нечеловеческим объектам, а формируется в сложных взаимосвязях с ними. Выходом из кризисной ситуации антропоцена видится не очередное техническое новшество, которое только усугубит проблемы, а фундаментальный пересмотр мировоззренческих оснований, предлагаемый постантропоцентризмом. При этом пересматриваются не только представления о бытии, природе, человеке, но и ценностные основания человеческой деятельности, которые связываются не с господством и самоутверждением, а со смирением, скромностью, уважением. Несмотря на высокую оценку постгуманизма, данную в статье, отмечаются неопределенность и размытость понятия человека, сформированного на сегодняшний момент постгуманистами.

Критический анализ гипотетических представлений о постчеловечестве в трансгуманизме и постгуманизме

Эллен Мартин — 2024-12-04

Идея постчеловеческого будущего как неизбежной перспективы в настоящее время активно транслируется теоретиками трансгуманизма и постгуманизма. В статье сделана попытка выявить основные идеи и сущностные характеристики гипотетического образа постчеловечества, как это представляется в трансгуманистическом и постгуманистическом видении. На фоне активного развития и использования био- и нанотехнологий, влекущих практику технологического вторжения в биологическую природу человека, постулирования идеи о необходимости преодоления антропологической грани между человеческим миром и нечеловеческим тема постчеловечества приобретает особую актуальность, становясь неотъемлемой частью современного философско-антропологического дискурса. В исследовании выполнен сравнительный анализ концептуальных контуров трансгуманизма и постгуманизма. Постгуманизм базируется на идее инклюзивности, опровергающей исключительную роль человека. В постгуманизме человек лишается онтологического статуса, смещается на периферию, занимая онтологически место, равное живым нечеловеческим существам, технике и объектам. Трансгуманизм преследует ту же конечную цель, что и постгуманизм, – достижение постчеловеческого состояния. Трансгуманизм, нацеленный на усовершенствование человеческой природы с помощью научно-технических средств вне контекста духовно-нравственных принципов, низводит человека до объекта для бесконтрольных технических манипуляций. В трансгуманизме и постгуманизме можно выделить две гипотетические модели (формы существования) нечеловеческого будущего: техномодифицированную и гибридную. Обе модели характеризуются разрушением фундаментальных антропологических констант, стиранием грани между человеческим и нечеловеческим мирами. Постчеловеческое состояние в постгуманистических и трансгуманистических представлениях не имеет привязки к вопросам морали, религии, свободы воли, духовно-нравственных ценностей. Отказываясь от человеческого мира, сторонники постчеловечества предлагают перспективы нечеловеческой цивилизации с непредсказуемыми векторами аксиологических ориентаций.

Он был настоящим человеком и выдающимся профессионалом: памяти профессора В.П. Рехачева

Владислав Иванович Голдин — 2024-12-04

18 сентября 2024 года ушел из жизни Виктор Павлович Рехачев, и вместе с ним ушла целая эпоха в истории архангельской медицины, высшего образования и культуры. К огромному сожалению, автор этих строк узнал о его кончине слишком
поздно и не смог быть на прощании, не смог сказать то, что хотелось и что вынашивал в душе многие годы. Поэтому делаю это в настоящей статье.

Книга об истории арсенала морского подводного оружия

Тимофей Владимирович Алексеев — 2024-12-04

В статье рецензируется монография А.Е. Шаповаловой «“Старый Лесснер” - “Торпедо” - “Двигатель”: 170 лет производственной истории». Отмечается важность и актуальность работы, являющейся фактически первым строго научным исследованием истории одного из старейших машиностроительных предприятий не только Санкт-Петербурга, но и России. В книге показана преемственность между различными периодами этой истории, позволившая предприятию на протяжении длительного времени оставаться ведущим центром по разработке и производству морского подводного оружия.

Возможности лингвистического корпуса Corpus del Español М. Дэвиса в рамках преподавания испанского языка

Наталья Федоровна Михеева — 2024-12-04

Статья посвящена лингводидактическому потенциалу неакадемического корпуса испанского языка Corpus del Español, созданного М. Дэвисом. Цель статьи – рассмотреть возможности применения указанного корпуса студентами и преподавателями на занятиях по испанскому языку как иностранному. Среди четырех подкорпусов Corpus del Español (Género / Histórico; Web / Dialectos; NOW 2012–2019; Google Books n-grams) особое внимание уделяется подкорпусу интернет-ресурсов национальных вариантов испанского языка: раскрываются его преимущества перед другими подкорпусами c учетом новейших функций, приводятся возможные параметры поиска информации и подробный алгоритм действий. На конкретных примерах показаны принципы работы с корпусом в процессе межвариантных научных исследований (изучение частотности, семантических и прагматических особенностей отдельных слов, их лексической и грамматической сочетаемости в национальных вариантах испанского языка). Предлагаются виды заданий для студентов разных уровней (от простых, ознакомительно-поисковых упражнений до формулировки правил) с учетом не только достоинств, но и недостатков использования корпуса в аудитории. Делается вывод о важности применения данного инструмента в лингводидактических целях в связи с богатым арсеналом его функций и простотой доступа к ним, что позволяет стимулировать индуктивную деятельность обучающихся, повышать их мотивацию, развивать творческий подход к учебной деятельности. Намечаются перспективы для дальнейшей работы в области корпусных исследований, связанных с изучением испанского языка как полинационального во всем многообразии его проявлений.

Динамический и классификационный типы фреймовой структуры аллюзивного антропонима в художественном тексте (на материале романа Джона Фаулза «Волхв» / John Fowles “The Magus”)

Ольга Витальевна Томберг — 2024-12-04

Цель работы заключается в описании структуры динамического и классификационного фреймов, репрезентируемых аллюзивным антропонимом как разновидностью художественного концепта, содержащего национально-культурные особенности, на материале романа Джона Фаулза «Волхв» / John Fowles “The Magus”. Показано, что аллюзивные антропонимы в когнитивном аспекте содержат в свернутом виде фрейм, ассоциируемый с определенной ситуацией, связанной с референтом. В когнитивном пространстве этот фрейм хранится в готовом виде и может актуализироваться в необходимый для автора текста момент. Вербализация классификационного фрейма предполагает наличие определенной структуры, включающей название фрейма, время, место действия, субъект фрейма, соотношение предметов/участников действия, характеристику действия с привлечением энциклопедической информации. Вербализация динамического фрейма включает такие компоненты, как имена действующих лиц, роли, идентификация действия, последовательность сцен и характеристика действия с привлечением энциклопедической информации. Научная новизна работы заключается в выявлении двух типов фреймовой структуры аллюзивного антропонима как средства репрезентации художественного концепта и в систематизации его фреймовой структуры. Аллюзивный антропоним имеет культурологическую маркированность, по модели которой может структурироваться текстовый фрейм. Отмечено, что динамический и классификационный фреймы могут быть актуализированы на основе одного аллюзивного имени либо иметь осложненную структуру на основе двух–четырех аллюзивных антропонимов. Осложненная структура преобладает в динамическом фрейме, поскольку в нем есть персонажи, активно совершающие действия, происходящие во времени. Концептуализация фреймового взаимодействия происходит преимущественно на основе метафтонимии, причем первичным процессом является метонимизация. Фрейм всегда имеет фокусировку, направленную на высвечивание каких-либо доминантных в данном контексте концептуальных признаков, и это высвечивание поддерживается стилистически посредством усиления различных экспрессивных средств и стилистических приемов.

Фантастическое допущение как способ экстериоризации внутреннего персонажа в художественном тексте

Светлана Геннадьевна Филиппова — 2024-12-04

Статья посвящена описанию лингвистических механизмов изображения внутреннего состояния персонажа через фантастическое допущение на примере персонажа-оборотня в фэнтезийном романе Ф. Пулмана «Северное сияние» и психологическом рассказе С. Холл «Миссис Фокс». В современной литературе, тяготеющей к психологизму как особому эстетическому принципу, фантастическое допущение используется в различных жанрах и стилях текста, однако его потенциал участия в экстериоризации внутренних состояний персонажа прямо пропорционален степени психологизма. Так, если рассматривать заявленные художественные тексты, то наибольшей степенью глубины и детализации в качестве средства
экстериоризации обладает превращение женщины в лису в рассказе «Миссис Фокс», поскольку фантастическое допущение является здесь основой сюжета психологического рассказа и иносказательным образом его главной идеи (ценности свободы воли). Анализ произведения позволил выявить конвергенцию лексических и синтаксических стилистических средств и ряд лексико-семантических групп, реализующих экстериоризацию внутреннего персонажа. Выступая ключевым механизмом данного вида экстериоризации, конвергенция компенсирует доминирование прямой формы психологизма в рассказе (интериоризации). В непсихологическом романе Ф. Пулмана главная функция фантастического допущения «деймона» (персонажа-двойника) – внешнесобытийная, однако в некоторых фрагментах текста «деймон» имплицирует внутренние состояния протагониста. К языковым механизмам анализируемой экстериоризации в романе относятся детали образа оборотня и эмотивная лексика. Кроме того, выявлены такие функции «деймона» в экстериоризации внутреннего персонажа, как усиление эмоций в портрете персонажа, включение эмоций в портрет персонажа, реализация внутреннего конфликта и способности контролировать эмоции, выделение черт характера персонажа.

Арктика – Регионы

Владислав Иванович Голдин — 2024-12-04

Статья посвящена итогам II Всероссийского форума «Арктика – Регионы», состоявшегося в Архангельске в августе 2024 года. Названы организаторы, обозначены цели и наиболее значимые результаты этого форума. Характеризуется содержание обсуждений на основных сессиях, выступлений ключевых спикеров. Освещаются ключевые проблемы состоявшихся дискуссий о современной стратегии, приоритетах и перспективах развития Российской Арктики, ее роли для страны, экономических и социальных процессах в этом макрорегионе, взаимоотношениях государства и бизнеса. Анализируется значение данного мероприятия для развития Арктики и Северного морского пути, межрегионального сотрудничества в Арктической зоне Российской Федерации.